Как поселение Пронск упоминался в летописях ещё с 1131 г. Во время монгольского нашествия в 1237 г. его разорил Батый, однако он всё же смог возродиться.
Пронск служил надёжным оборонительным пунктом. С конца XVI в. город защищала мощная деревянная крепость с воротами, башнями и бойницами. Подступы к ней охранял острог, опоясанный глубоким рвом и надолбами. Крепостные башни имели бойниц (окон для боя) – 457, городен – 181, пищалей медных и железных – 9, пушек – 4. В городе в каменном погребе под церковью хранилось более 37 пудов зелья (пороха), 25 пудов свинца, 3440 ядер. Пронская цитадель успешно отбивала набеги крымских татар в 1541, 1559 и 1564 гг.
Описывая в 1596 г. город Пронск, писцы отметили, что в его «каменном погребе» среди оружия находились 42 рушницы (вид огнестрельного оружия), «станки (ложи – И.Ф.) новы, присланы с Москвы».
Вот что сообщают росписи 1596-1598 гг.: «Город Пронеск. Глухие башни…: до Науголной башни, что против Казацкие слободы, 90 сажен. А от башни по стене к науголной стрелке х Казачьей слободе 35 сажен. В городе ж в Пронску церковь соборная Покрова Святой Богородицы. Да к Николе ж Чюдотворцу, что в приделе, дали донские казаки 2 колокола, весу в них пуд. Церковь архангела Михаила древена клецки у казачьей слободе. В слободе в Казачьей церковь Николы Чюдотворца, да тёплая церковь Преображенья Спасово древена клетцки. Слобода Казачья служивых казаков, а в ней в Иванове сотне Харитонова казачьих 101 двор, и людей в них 103 человека. В той же слободе дворы казачьи Дмитреевой сотни Молчанова, а в ней казачьих дворов 73 двора, а людей в них тож. Сотня Ненаша Колышкина, а в ней двор сотника Ненаша Колышкина, да казачьих дворов 56 дворов, а людей в них тож.
Да казачьих земель Васильева приказу Балакирева – пашни паханые добрые земли от Вердеревские дороги до Луковны, да перелогу и диково поля до Зибницкие дубровы, да перелогу, да у посаду за рекою за Пронею подле пустоши Колача – пашни паханые, да к тому же полю на другой стороне от реки от Скородни, да в пустоши в Калачю, да в пустоши в Черкизове, да в пустоши в Полянках.
А по государеву указу велено быть в Пронску казаком 300 человеком, а земель им дано 9000 ч. (здесь и далее — четвертей – И.Ф.), по 30 ч. человеку. И в то число в Пронеску казаков 235 человек. А недоборным казаком 65 человеком оставлено пашни паханые 585 ч., да перелогу и дикого поля 1950 ч. А приказаны те земли, которые оставлены недоборным казаком, ведати и беречи до государева указу казачье голове Василию Балакиреву».
Служилые люди Пронска, в частности, казаки, численно преобладая над другими категориями населения, составляли подавляющее большинство и среди владельцев торговых заведений. Все они получали жалованье за службу, а торговлей и ремёслами занимались в свободное от службы время с целью получения дополнительного дохода, что неоднократно фиксируется в писцовых книгах тех времён (XVI-XVII вв.).
Так, по данным писцовых книг 1596-1598 гг., на торге в Пронске были лавки казаков: «Город Пронеск. А в городе лавки, а с них оброку с лавки по 2 алтына: …л. козока Тимошки Боравлёва, л. козока Тренки Мелника…, л. козока Тренки Месника,… л. козока Савки Бережнова,… л. козока Иванка, л. козока Карпика…»
Южные рубежи Русского централизованного государства прикрывала знаменитая засечная черта. Эти линии протянулись более чем на тысячу километров от Путивля до Алатыря и предназначались для защиты границ от набегов кочевников. Они постоянно охранялись специальной стражей, соответственно называвшейся засечной. Оборона засек требовала немало служилых людей, в т.ч. казаков. Воинские люди охотно шли служить на охрану засеки, так как их «испомещали землёю» и платили жалованье, в иных случаях «обеляли», то есть полностью освобождали от налогов. На засечной линии располагались дозорные посты – сторожи, укомплектованные преимущественно казаками.
Но не обходилось и без досадных недоразумений. 16 сентября 1622 г. пронский воевода князь Григорий Андреевич Волконский сообщил в Москву о самовольном «съезде без перемены» с «полевой» сторожи на р. Волосовке пронского казака Гришки Семёнова. Центральные власти отреагировали на это почти мгновенно. Уже 23 сентября последовал указ: учинить виновному наказание, «бить батоги нещадно», после чего отдать на поруки товарищам. Следует сказать, что незадачливый казак ещё легко отделался: в условиях боевых действий за такую провинность он неминуемо был бы казнён.
Правда, порой доходило и до анекдотичных случаев. В архивах сохранилась челобитная за 1626 г., в которой прончане Борис Колтовский и Михаил Протасьев сообщали в Рязрядный приказ: «В нынешнем, государь, 134 (1626 – И.Ф.) году на Святой неделе, в понедельник, учинили пронские стрельцы и пушкари, и воротники, и дворники, и плотники промеж себя с пронскими ж казаками кулачный бой под городом, под стеною, стрельцы и пушкари, и воротники, и дворники, и плотники, из города, а казаки бились с ними от своей слободы. Из-под горы против них они учели… шибать каменья и город ломать и бревенья по них городские пущать катами…»
Однако всё же гораздо чаще пронские казаки занимались серьёзной работой. Так, в грамоте 1630 г. пронского воеводы Андрея Сухотина отмечается, что в Пронске местных казаков и стрельцов привлекали «к городовому делу», т.е. к исполнению полицейских функций. В 1640-х гг. южные рубежи Русского государства в числе других оберегали и две пронские сторожи.
Не были чужды пронским казакам и занятия сельским хозяйством. По писцовой книге 1640 г. «пашни паханые церковные в казачьем поле четь с третником». Кроме того, казакам Архангельской слободы вместе с казаками Никольской слободы принадлежал «за речкою» Скороднею к Ельшинским граням» лес чёрный, простиравшийся в длину на две, а поперёк на одну версту. По окладной книге 1676 г. в приходе к Архангельской церкви показано «сто двадцеть дворов драгунских и казачьих».
Из-за тяжёлых условий проживания нередко донские казаки устремлялись в центральные местности России, пограничные с их землёй, в частности, на Рязанщину, которая располагалась ближе всего. В 1678 г. в городе Пронске значилось: казаков 43 человека, а казаков, которые бежали с Дона — 51 человек. Как видим, в правление Фёдора Алексеевича Романова пришлые казаки в Пронске уже стали преобладать над местными.
Казаки проживали не только в Пронске, но и на территории Каменского стана (позднее Пронского уезда). Согласно писцовым книгам 1596-1598 гг. «Что было за пронскими казаки, жеребей в д. в Ископани Болшого на речке Ископенке. За казачьею головою Михайлова города за Дмитреем за Михайловым сыном Есипова – д. Хлыстовская, Кузминская тож, на речке на Трапынке. Да за ним же д. Алдютова (совр. Альютово – И.Ф.) на речке на Трапынке». В 1619 г. в Болванниковской волости и в Каменском стане получили поместья из дворцовых земель тремя отдельными группами 68 казаков. Из числа испомещённых наиболее известен Влас Митрофанович Казаков, впервые упоминавшийся как атаман в 1613-1614 г. Позднее рязанские казаки писали, что в Каменском стане получили поместья 24 человека – как раз столько казаков значится в отказной книге.
Село Семенск, находившееся в 18 верстах от уездного города, выселилось из Пронской казачьей слободы из прихода церкви Святителя Николая в 1695 г. Расположено оно на р. Горелая (правый приток р. Роговая, бассейн Прони, в 25 км юго-западнее Пронска). Село Дурное (ныне Октябрьское), при р. Кедре (Керди, правый приток Прони) и руч. Каменка в 11 км к юго-западу от Пронска, подобно Семенску, как видно из окладной книги, также выселилось из Пронской казачьей слободы. Документы также гласят, что «С. Большое, Пронское тож (в 9 в. от у.г.). В том же с. в Пронску жеребей за донским отаманом за Черкасом за Моксимовым сыном Рыжкова, старое отца его поместье».
С прекращением угрозы набегов кочевников и утратой в связи с этим засечной чертой своих функций пронские (так же, как и рязанские, и другие) городовые казаки оставались на своих местах до 1702 г., после чего император Пётр I часть из них переселил в низовья Дона. Многие полковые и городовые казаки рязанской земли были переведены в так называемые войска нового строя, которые стали создаваться в виде солдатских, рейтарских, гусарских, драгунских и мушкетёрских полков. Значительное их число было расквартировано в Рязанском крае. Некоторое количество казаков было переведено в разряд однодворцев.
Память о проживавших на Пронской земле казаках осталась в топонимике. Так, река Казачья бассейна р. Истьи протекает примерно в 25 км к северо-востоку от Пронска.
В свете изложенного выше совершенно логичной выглядит мысль о том, что казачеству на Пронской земле пора возродиться в современном его оформлении. Во всяком случае, в настоящее время все необходимые объективные предпосылки для этого имеются.
И.А. Филатов, краевед, член Союза литераторов России.
«Четверть», или «четь», равнялась примерно половине десятины земельного надела (десятина равна 1, 09 га). В этих единицах наделялись землёй в XVI—XVII вв. мелкие служилые люди засечной черты, в т.ч. казаки, позднее получившие название «однодворцы».